Михаил Радченко
Биография
Фото
HDDSpeed
Наука
Диссертация
GDCT
Проза
Стихи
Михаил Радченко

Демиурги третьей категории

Если вдуматься, работенка у нас, младших демиургов, еще та. Чего уж там скрывать – собачья работа. Эти умники наверху напортачат — а ты давай, Ванюша, разгребай, пока всё кривобокое мирозданье по швам не разлезлось да к чертям не развалилось. То хляби небесные у них разверзнутся сами собой, то воды ни с того ни с сего нахлынут, аккурат когда слив на ремонте... А кого, спрашивается, всё исправлять да чужие дырки затыкать пошлют? Ясен пень, нас, демиургов третьей категории. Кто ж еще полезет мараться в какую-нибудь чёртову дыру на теле мирозданья как не мы?

А что, спрашивается, взамен? Какое там, к чертям, уважение... Иногда простого человеческого «спасибо» не дождешься. Посмотрит какая-нибудь шишка на твою работу, да только губы скривит. Почему, мол, швы на тверди небесной такие кривые, да какой дурак додумался пространство изогнуть в столь ответственном месте. А ты стоишь, столб столбом, рукавом чумазую рожу утираешь, тихим неласковым словом всех поминаешь, но молчишь. Потому как себе дороже выйдет – проверено. Они ж все, начальнички наши, многомудрые как сто Соломонов. Начнешь спорить да возражать – в дураках останешься.

Мы-то всех премудростей небесной механики да термодинамики не постигали. Из народа мы, простые ребята. Демиургами не родились, а только произведены в ранг, так сказать. Да и то, что это за категория такая – третья? «Без права самостоятельного творения...» и так далее. Ниже, само собой, бывает, но это уже всякие духи-хранители да элементали разные. То бишь субстанции, в основном, малоразумные и бестелесные. С ними приличному демиургу и сравниваться не стоит. Вот и получается, что вся черновая работа на нас. Конечно, ежели что, то и без нас обошлись бы, не загнулись, однако, вишь, не обходятся Высшие Силы. Не привыкши. Посему выходит, что мы и есть самая, что ни есть соль земли, а заодно и небес. И что самое главное, никто из нас на сей важный пост не рвался и в мыслях никогда даже не держал. Наоборот, кабы кто из умных людей вовремя предупредил, так и трижды подумали бы, прежде чем в спасители мирозданья лезть. Само собой всё получилось, а, стало быть, так нам на роду писано было.

Вот возьмем, к примеру, меня. Как сейчас помню тот день, когда жизнь моя наперекосяк пошла, хоть до черта уже веков прошло. Проснулся я в тот день со страшного бодуна. Ну, просто гигантского. Что я праздновал накануне и с кем - уже и не упомню, а вот как плющило меня и корежило, и посейчас живо могу представить. Брр...

Вот, лежу я на печи, весь из себя зелёный и плоский, а в голове только две мысли и есть. Первая: «Ой, блин горелый...», а вторая: «Что ж я вчера не сдох?». И тут кто-то в дверь избы как заколотит! У меня чуть башка от того стука не лопнула. И какую ж это сволочь в такую рань принесло?

— Ххто? — спрашиваю хриплым шёпотом.

Пошуршали за дверью, поскреблись и старческим таким козлиным голоском проблеяли:

— Страннички мы, добрый молодец! Дай нам водицы испить!

Вот, блин, калики перехожие, так их распротак.

— Идите, — говорю, И без вас тошно.

Примолкли за дверью. Обрадовался я было, что избавился от гостей незваных, а тут опять стук. На сей раз в окошко. Открой, мол, добрый молодец, исполать тебя и так и сяк, дай напиться, а не то помрем. Повернул я голову с трудом, посмотрел в окошко. Там и впрямь какие-то старцы ветхие с клюками жмутся и все гугнят и гугнят о своем.

— Что ж вы, — говорю, — старцы хреновы, совсем ослепли? Видите, худо мне, не могу я с места сдвинуться, не то что вам воды принести. Совесть имейте, страннички. Попросите у кого-нибудь другого напиться.

Обрадовались невесть чему деды, о чем-то промеж собой зашушукались, а потом один из них как очами зыркнет, да посохом как грянет со всей дури о ставень:

— Встань и иди! — вопит, — Встань и иди!

И так громко и противно завывает, что меня всего аж перекорёжило.

Ох, так вас распротак, старые пни! Как же я осерчал. Это ж надо, какая наглость! Им русским языком говорят – плохо человеку, а они всё свое гнут, да ещё так оголтело. Мне аж от злости легче стало. Выйду, думаю, надаю пендюлей старым козлам, не посмотрю на седины. Чего на них смотреть, коли старцы эти ума по сию пору так и не нажили, а только наглости набрались?

Встал я, к двери шагнул, но только приоткрыл, как в голове моей всё помутилось от таких резких движений. И как сплющит её, болезную. Хоть стой, хоть падай. Нашарил я скамью, присел. Смотрю – бадейка рядом стоит с водой. Только взял её в руки, как дверь скрипнула. Это старцы наглые сами без спросу вошли. И без долгих разговоров самый высокий да ледащий из дедов - шасть и у меня из рук бадейку принимает и пить начинает. У меня аж язык отнялся. Ну, каков наглец! А он, как ни в чём не бывало, возвращает её мне и говорит:

— Пей и ты, добрый молодец.

— Хррр... — только и смог я выдавить.

В глотке и впрямь всё ссохлось хуже, чем когда только проснулся. Ну, думаю, страннички, погодите, дайте только оклематься. Я вам покажу! И опростал бадейку глотков эдак в надцать. Чую – что-то неладное. Больше не плющит меня ни капли, и в башке редкостное просветление ощущается. Да и в теле необычайная лёгкость проснулась. То двумя руками бадейку дубовую держал, а теперь её веса вовсе не ощущаю, будто это берестяной стаканчик.

— Ух ты... — говорю, — Ну ты, старче, просто кудесник. Так меня ещё никто не похмелял!

Дедок довольно заулыбался и отвечает:

— Ну, вот и ладно, Илюшенька! Ну, вот и хорошо! Быть теперь тебе богатырем, каких давненько свет не видывал. Станешь ты защитником всей земли русской.

— Спасибо, — говорю, — старче, на добром слове. Только зовут меня Иваном. А богатырем я всегда хотел стать, это дело мне любо! Богатырей все уважают и боятся, а кто не так посмотрит — тому палицей промеж глаз, вот и все дела! Опять же, девки богатырей страсть как любят, да и в корчме им завсегда нахаляву наливают...

— Постой, — встрепенулся старик, — Как это Иваном? Должно Ильей тебе именоваться!

— Не знаю, что там мне должно, только зовут меня Иваном. Иван, приблудный сын. Приблудный, потому как сирота я. Родителей своих не помню. Приютил меня давным-давно дед Кузьмич, да и тот, года два как преставился. Так что теперь я один-одинешек на белом свете...

— Постой! — вопят в голос все три деда разом, — Погоди ты со своим сиротством! Это ли последняя в вашем селе хата?

— Раз с краю стоит – значит, последняя. Что глупости спрашиваете?

— А город, что первым отсюда по дороге столбовой будет — Муромом называется?

— Знамо дело, Муромом, — отвечаю, — Что ж вы старцы, не знаете, куда вас ноги занесли что ли?

А деды все не унимаются:

— А село-то, село — Карачаровым называется?

— Нет, — говорю, — не угадали, страннички. Карачары — это от развилки направо, если от Мурома ехать. В другую, значит, сторону. Не туда вы свернули. Кстати говоря, Карачары – ненашенское название. Не русское. Это его татарва так на свой лад кличет. А по-нашему, по-русски будет просто — Черные Жопки. А наше-то сельцо по-ихнему будет — Караул. Но мы его по-старинке называем — Черный...

Не дали мне старцы закончить, взвыли в один голос. И ну друг дружку хулить всячески вдоль да поперек. У меня аж рот от удивления открылся — такие слова дивные я от них услышал. Вроде и степенные старцы, а такие загибы употребляют, что аж мне неловко становится. Наконец, накричались они, намахались клюками и на меня снова посмотрели.

— Да, промашка вышла, — говорит один.

— Промашка! Да нас за такую промашку прямиком в третью категорию лет на сто разжалуют! А все ты, Сусанин, хрен...

— Сам-то хорош! Первый кричал, «налево, я точно помню!»

— Что? Да это ты кричал...

— Хорош, — вмешался главный старец, — Что сделано, то сделано. Обратно его уже не превратишь. Надо думать, как все же задание выполнить, да не лопухнуться опять...

— А чего тут думать? Как ты его выполнишь? Истратили живую воду на этого дуболома!

— А может он за Илью сойдет?

— Держи карман шире! Какой из него богатырь? Ты только на его морду посмотри! У него все мысли только о бабах, да о выпивке!

— Какая разница? Ничуть не хуже он мечом помашет, правда Илья, тьфу, то есть Иван?

— Ничего, не получится, — говорит главный, — Все равно наверху прознают. Сказано Илья – значит Илья. Эх, если бы еще хоть капля живой воды осталась...

— Ну, положим, есть-таки немного. Капля – не капля, но маленький пузыречек наскребем...

— Ах ты!

— Что же вы, Моисей Соломоныч! Казенное имущество...

— И вот она людская благодарность! Где бы вы таки без меня были?

— И то верно. Ладно, давайте побыстрее дело заканчивать и по домам!

— А с этим что будем делать? Все ж всплывет, если его просто так оставить. Не ровен час, еще колобродить начнет. Слухи-то они быстро до канцелярии доходят. У них целый отдел слухами занимается...

Замолчали старцы. Смотрят на меня. И как-то нехорошо смотрят. Неуютно. Вроде и ледащие на вид, а чую, что при случае, даже сила моя приобретенная от них не оборонит. У меня аж язык к нёбу присох. Хочется слово сказать, а не выходит.

— Может его усыпить? — один спрашивает.

— Не пойдет, — отвечает второй, — Надолго сонного зелья не хватит.

— Может его как Святогора, того...

— Это и вовсе глупость. Сразу все об этом узнают.

— Да, проблема...

Чувствую, вот-вот удача хвост мне покажет. Порешат меня, и все дела. Чтобы проблем не создавал. Эх, даже не довелось богатырем толком побыть! Обидно!

— Не погубите, — говорю, — старцы! Никому слова не скажу, только не губите безвинного сироту!

Вдруг главный дед ликом просветлел и как завопит:

— Придумал!

Потом ко мне поворачивается, резко посерьезнел и говорит:

— Слушайте меня! При выполнении особо важного задания нами был обнаружен неинициированный народный богатырь — Иван... эээ... Приблудный. Как руководитель оперативной группы, учитывая сложившуюся обстановку, я принял решение об инициации. Члены группы, — он грозно посмотрел на двух других старцев, — поддержали мое решение. Произведенный в ранг был направлен для обучения и прохождения дальнейшей службы на сборный пункт, согласно стандартной процедуре. Вопросы есть?

Я так и не понял, ко мне он обращается или нет, но спросил:

— Чо?

— А ничо! — отвечает. И как треснет меня клюкой по плечу! — Посвящаю тебя в демиурги третьей категории! Служи верно!

И сразу без передыху:

— Приказываю тебе, Иван, в кратчайший срок прибыть на сборный пункт, находящийся на острове Буян и доложить о прибытии дежурному! Приступить к выполнению!

И чувствую, какая-то неведомая сила меня охватывает и моим языком произносит:

— Слушаюсь!

А дальше и того страннее. Ноги мои сами собой куда-то пошли, а я рад бы остановиться, да сил никаких нет. Вышел я из хаты, в чем был, да пошел по дороге все вперед и вперед, неведомо куда...

Вот так и началась моя служба младшего демиурга. Много чего с тех пор повидал и услыхал я. Есть о чем порассказать. И про Второй Потоп, который не состоялся, и про то, почему на самом деле от плоской Земли пришлось отказаться, и про то как Атлантиду не уберегли... Кстати, с Атлантидой и впрямь как-то нехорошо вышло, хоть нашей вины в том и нет. Но это уж совсем другая история.


 

Назад

Список

Вперед